Кирилл стоял в ванной, глядя на Тамару, которая сидела на корточках перед ним. Её глаза блестели от возбуждения, а руки уже тянулись к его ширинке. «Давай, милый, не томи, — прошептала она хрипловато. — Я хочу почувствовать твой поток прямо сейчас».
Он усмехнулся, расстегивая брюки. В их маленькой квартире на окраине промышленного района всегда витал запах машинного масла — Кирилл работал слесарем на заводе, и этот аромат пропитывал всё. Тамара, его жена, с её пышными формами и вечной улыбкой, любила такие игры. Они начали с простого — лёгкие шлепки, потом перешли к чему-то более влажному.
«Открывай рот шире, — скомандовал он, беря её за волосы. — Сейчас я нассу тебе прямо в глотку, как ты просила». Она послушно раскрыла губы, и теплая струя хлынула, заполняя её рот. Тамара глотала жадно, не проливая ни капли, её глаза закатывались от удовольствия. Это был их ритуал после тяжёлой смены — разрядка, смешанная с грязным наслаждением.
Вдруг дверь ванной скрипнула. В проёме стояла Эльвира, мать Кирилла, приехавшая в гости на неделю. Её глаза расширились, но не от шока — скорее от любопытства. «Ого, ребятки, чем это вы тут занимаетесь? — произнесла она с лукавой улыбкой. — А я-то думала, вы просто моетесь».
Кирилл замер, струя прервалась. Тамара кашлянула, вытирая губы. «Мама, это... ну, наши забавы, — пробормотала она, краснея. — Не ожидали тебя так рано».
Эльвира шагнула внутрь, закрывая дверь. Она была женщиной в расцвете, с крепким телом, закалённым годами работы на текстильной фабрике. «Забавы, говоришь? — хмыкнула она. — В наше время на заводе парни тоже иногда баловались, но не с жёнами. Расскажите-ка подробнее».
Поворот случился быстро. Вместо скандала Эльвира села на край ванны, закинув ногу на ногу. «Я вот что думаю, — сказала она. — Может, и мне поучаствовать? Давно не чувствовала такого адреналина, как от горячей струи».
Кирилл опешил, но Тамара, всегда готовая к экспериментам, кивнула. «Почему бы нет? — ответила она. — Давай, мама, покажи, на что способна».
Эльвира встала, стягивая юбку. Её тело было мускулистым, с лёгким загаром от солнца у станков. Она присела над лицом Тамары, которая легла на пол. «Держись, невестка, — предупредила Эльвира. — Мама нассала тебе в рот, как в старые добрые времена на пикнике с рабочими».
Теплый поток полился, и Тамара стонала, принимая всё. Кирилл смотрел, чувствуя, как возбуждение нарастает. Это было грязно, по-настоящему, с привкусом заводского пота и семейных тайн.
После они перешли в спальню. Кирилл толкнул Тамару на кровать, раздвигая её ноги. «Теперь в пизду, — рыкнул он. — Хочу нассать тебе туда, чтоб ты текла от меня».
Она изогнулась, открываясь. Струя ударила внутрь, смешиваясь с её соками. Эльвира наблюдала, поглаживая себя. «Молодец, сынок, — пробормотала она. — А теперь маме».
Кирилл повернулся к ней. Эльвира легла рядом, поднимая бёдра. «В жопу, милый, — попросила она. — Нассал в жопу, как будто заливаешь масло в механизм».
Он приставил член и пустил струю, чувствуя, как она сжимается вокруг. Это был пик — семейный хаос, полный влаги и стонов.
Но тут раздался стук в дверь. Сосед, старый механик с завода, заглянул: «Эй, Кирилл, ты просил инструмент? Что за шум?»
Они замерли. Эльвира быстро накинула халат. «Ничего, дядя Петр, просто семейные посиделки, — отмахнулась она. — Заходи, если хочешь присоединиться к веселью».
Петр хохотнул, но отказался. Дверь закрылась, и они расхохотались. «Близко было, — сказал Кирилл. — Но давайте продолжим».
Тамара потянула его к себе. «Теперь моя очередь командовать, — заявила она. — Ложись, я нассу тебе на лицо».
Кирилл послушался, и её поток хлынул, омывая его. Эльвира присоединилась, добавляя свой. Это была симфония жидкостей, с юмором: «Как на конвейере, только мокрее!»
Ночь растянулась. Они экспериментировали — в рот, в пизду, в жопу, меняясь ролями. Жена нассал мужу, мама — сыну. Грязные шутки сыпались: «Это лучше, чем смена на заводе!»
К утру все устали, но довольны. «Надо повторить, — шепнула Эльвира. — Семья — это когда все делятся».
Кирилл кивнул, обнимая обеих. Их тайна крепла, пропитанная золотыми потоками.
Прошла неделя. Эльвира не уезжала, вливаясь в их ритм. Утром Кирилл просыпался от того, что Тамара садилась ему на лицо. «Доброе утро, — бормотала она. — Нассать жене в рот — вчера было, теперь тебе».
Он принимал, возбуждаясь. Эльвира готовила завтрак, но часто прерывала, чтобы добавить свой вклад. «Мама нассала на твой кофе, сынок, — шутила она. — Для вкуса».
На работе Кирилл думал только об этом. Завод гудел, станки стучали, но в голове — образы влажных игр. В обед он звонил домой: «Готовьтесь, вечером продолжим».
Вечером новый поворот. Тамара пригласила подругу, но Эльвира отговорила: «Только семья, никаких посторонних».
Вместо того они устроили ролевую игру. Кирилл — строгий мастер, женщины — подчинённые. «За плохую работу — наказание, — объявил он. — Нассал в рот обеим».
Они стояли на коленях, принимая. Потом Эльвира взяла инициативу: «Теперь я босс. Раздвигай жопу, сынок».
Струя ударила, и он стонал. Тамара смеялась: «Как на фабрике, только веселее!»
Ночью они легли втроём. Кирилл вошёл в Тамару, а Эльвира ласкала их. «Нассал в пизду ей, пока трахаешь, — предложила мама».
Он сделал, чувствуя, как всё смешивается. Оргазм накрыл волной.
Но утро принесло сюрприз. Тамара объявила: «Я беременна. Но игры не прекращаем, только осторожнее».
Эльвира обрадовалась: «Тогда больше ротовых забав».
Они адаптировались, фокусируясь на менее侵зивных вещах. Кирилл нассал жене в рот нежно, Эльвира — ей же.
Семья крепла в своих грязных секретах, полных юмора и страсти.
Месяцы летели. Живот Тамары rounding, но желания не угасали. «Давай в ванну, — предлагала она. — Нассал в жопу, но аккуратно».
Кирилл соглашался, Эльвира помогала. Они шутили: «Это как смазка для родов!»
Однажды вечером, после ужина, Эльвира сказала: «Вспомнила молодость. На фабрике парень нассал мне в пизду за станком. Было круто».
Кирилл заинтересовался: «Расскажи».
Она поведала историю, возбуждая всех. Ночь закончилась оргией влаги.
Роды прошли гладко. С ребёнком игры приостановили, но не забыли. Когда малыш уснул, они крались в ванну.
«Мама нассала тебе, сынок, — шептала Эльвира. — Для старых времён».
Тамара присоединялась: «А муж нассал жене в рот».
Жизнь продолжалась, полная золотых потоков и семейного тепла.
Кирилл часто вспоминал тот первый день. Как всё началось с простой струи в рот Тамары, а переросло в семейный ритуал.
Они экспериментировали дальше — с игрушками, связыванием. БДСМ-элементы добавили перца: Кирилл связывал Эльвиру, нассав ей в жопу.
Тамара доминировала, заставляя его глотать.
Юмор не уходил: «Это лучше, чем зарплата на заводе!»
В конце концов, они поняли — это их способ любви, грязный, но искренний.
И так, в промышленном районе, их семья цвела в потоках страсти.
Эльвира сидела за кухонным столом, когда братья мужа ворвались с ухмылками. «Это будет урок по принуждению», – сказал Валентин, хватая её. Она сопротивлялась, но группа взяла верх, начиная с анала и минета в грязном ритме.
Повороты приводят к полному подчинению, где измена смешивается с инцестом. Оргазмы накатывают волнами, несмотря на боль.