Жена бывшего зека и его старые дружки

В маленькой квартире на окраине промышленного района, где гудят фабрики и пахнет маслом, жила Варвара. Её муж, Степан, только что вышел из зоны после пяти лет отсидки за какую-то ерунду с кражей металла. Степан был крепким парнем, с татуировками по всему телу, но дома он стал тихим, как мышь в цеху. Варвара работала на заводе, месила тесто в пекарне при конвейере, и её руки всегда были в муке, а мысли — о том, как свести концы с концами.

Однажды вечером, когда Степан ушёл на смену в ночную, в дверь постучали. Варвара открыла, и на пороге стояли трое здоровых мужиков в потрёпанных куртках. «Привет, сестрёнка, — хрипло сказал один, с бородой как у сварщика. — Мы к Степану, его старые кореша с зоны. Он нам должен бабки за помощь внутри».

Варвара замерла. Она слышала истории про зеков, про то, как они делят всё на всех, включая баб. «Степан не дома, — ответила она, пытаясь закрыть дверь. Но бородатый, которого звали Гриша, поставил ногу в проём. «Тогда мы подождём. И ты нас угостишь, а?» Другие двое, Петя и Коля, ухмыльнулись, их глаза блестели, как свежесваренный металл.

Они ввалились в квартиру, расселись на кухне. Варвара налила им чаю, но руки тряслись. Гриша рассказывал байки из зоны: «Там, на нарах, мы делили всё — пайку, сигареты, даже воспоминания о бабах. Степан хвастался тобой, Варвара, говорил, какая ты сочная, как станок на полном ходу».

Варвара покраснела, но внутри что-то шевельнулось. Степан после зоны стал вялым в постели, а эти парни пахли потом и свободой. Петя, худой, но жилистый, как трос подъёмного крана, вдруг сказал: «А давай, сестрёнка, покажи, чем Степан гордился». Коля засмеялся: «Да, зеки ебут не по-детски, особенно после отсидки».

Она хотела выгнать их, но Гриша схватил её за руку, притянул к себе. Его ладонь была грубой, как наждачка. «Не бойся, мы не насильники, просто хотим то, что Степан обещал. Он нам должен, а ты — его половина». Варвара почувствовала, как её тело реагирует на эту грубость, на запах мужского пота, смешанного с табаком.

Они не дали ей опомниться. Гриша посадил её на стол, задрал юбку. Варвара ахнула, но не сопротивлялась сильно — внутри разгорелся огонь, которого не было со Степана давно. Петя и Коля стояли рядом, расстёгивая штаны. «Смотри, как зеки насилуют по-настоящему, — пошутил Коля, но в его голосе была похоть, а не угроза».

Гриша сорвал с неё трусики, его пальцы грубо вошли внутрь, проверяя, готова ли она. Варвара застонала, её тело предало разум. «Да ты мокрая, как после дождя в цеху», — хохотнул он. Затем он вошёл в неё резко, как поршень в цилиндр, толкаясь мощно, без нежностей. Варвара вцепилась в его плечи, её ногти впились в кожу.

Пока Гриша трахал её на столе, Петя подошёл сбоку, сунул свой член ей в рот. «Соси, жена зека, — пробормотал он. — Мы все бывшие зеки, знаем, как делить женщину». Варвара послушно взяла в рот, чувствуя солёный вкус, её язык работал, как на конвейере, ритмично и быстро.

Коля не отставал, он мял её груди, щипал соски, пока они не встали торчком. «Маму зеков не зря хвалят в рассказах, — сказал он, имея в виду что-то своё. — Ты как мать родная для нас, голодных волков».

Они менялись местами каждые минуты, поворот за поворотом. Гриша вышел, и Петя занял его место, входя в неё сзади, пока она стояла раком у стола. Его толчки были быстрыми, как молот в кузне. Варвара кричала от удовольствия, смешанного с болью — это было грязно, но возбуждающе.

Потом Коля лёг на пол, и они посадили её сверху. Она скакала на нём, как на wild коне, а Гриша стоял перед ней, заставляя сосать. Петя в это время ласкал её зад, пальцем проникая в анус. «Анал — это по-нашему, зековски», — шепнул он.

Варвара потеряла счёт времени. Её тело было в поту, синяки от их хваток покрывали бёдра. Но оргазм накрыл её волной, как взрыв в котельной. Она кончила первой, за ней парни — один за другим, заливая её спермой.

Когда Степан вернулся, они уже ушли, оставив Варвару в разбитом, но удовлетворённом состоянии. «Что это было?» — спросил он, видя следы. Она улыбнулась: «Твои долги, милый. Но я не жалею».

На следующий день Варвара пошла на работу с улыбкой. Фабричный гул казался ей музыкой. Она думала о тех зеках, о их грубой силе. Вечером они пришли снова, и всё повторилось, но теперь с новыми поворотами — связали её ремнями от комбинезонов, шлёпали по заднице.

Гриша командовал: «На колени, жена бывшего зека. Соси нас по очереди». Варвара опустилась, беря в рот поочерёдно их члены, слюна текла по подбородку. Петя трахал её в рот глубоко, до горла, пока она не закашлялась.

Потом они положили её на кровать, и Коля вошёл в зад. «Анал для зеков — как десерт», — сказал он, входя медленно, но потом ускоряясь. Варвара выла от смеси боли и кайфа, её тело дрожало.

Степан узнал обо всём, но вместо скандала присоединился. «Мои кореша — мои долги», — сказал он, и они устроили групповуху вчетвером. Варвара была в центре, принимая их всех — в рот, в киску, в зад.

Это стало их рутиной. Варвара превратилась в королеву зеков, её тело — в фабрику удовольствий. Она любила эту грязь, этот индустриальный секс с юмором: «Эй, зеки, не ебите мозги, ебите меня!» — шутила она.

Однажды они взяли её на заброшенный склад, где пахло ржавчиной. Там, среди ящиков, они насиловали её по-кругу, но она сама просила больше. «Зеки ебут как машины», — стонала она.

В конце лета Степан уехал, а зеки остались. Варвара стала их общей женой, живя в ритме их похоти. Её жизнь изменилась — от скучной заводской рутины к野ому сексу с бывшими зеками.

Но это только начало. Варвара нашла в себе силы уйти, но воспоминания грели её ночами. Она писала рассказы о зеках, о мамах и жёнах, которых они брали грубо, но с огоньком.

Прошло время, и Варвара встретила нового парня, но в постели всегда вспоминала тех зеков. Их грубость, их жаргон — «ебать, как станок гудит!» — эхом звучало в голове.

В итоге она вернулась к ним, и цикл повторился. Жизнь — как конвейер, полный поворотов и грязных удовольствий.

Теперь углубимся в детали той первой ночи. Когда Гриша вошёл в неё, его член был толстым, как труба от станка, растягивая её walls внутри. Варвара чувствовала каждый сантиметр, каждый толчок отдавался в животе. Она вцепилась в край стола, ноги раздвинуты широко, как ворота цеха.

Петя, пока ждал, дрочил свой член рукой, капли смазки падали на пол. «Смотри, сестра, как зек готовится», — сказал он с ухмылкой. Когда пришла его очередь, он перевернул её, поставил раком и вошёл резко, шлёпая по ягодицам ладонью. Звук эхом разнёсся по кухне, как удар молота.

Коля не терял времени — он лизал её шею, кусал ухо, шепча: «Ты наша теперь, мама зеков». Его язык был шершавым, как наждак, вызывая мурашки. Потом он сунул пальцы в её рот, заставляя сосать, пока Петя долбил сзади.

Оргазм пришёл внезапно. Варвара задрожала, её мышцы сжались вокруг члена Пети, выжимая из него стоны. «Блядь, как туго!» — выругался он, кончая внутрь, горячая струя заполнила её.

Они не остановились. Гриша лёг на спину, посадил её сверху. Варвара опустилась на него, чувствуя, как он заполняет её полностью. Она двигалась вверх-вниз, груди подпрыгивали, соски тёрлись о его волосатую грудь.

Коля подошёл сзади, плюнул на палец и вошёл в анус. Двойное проникновение было как взрыв — боль смешалась с удовольствием, Варвара кричала: «Да, зеки, ебите меня!»

Петя в это время стоял перед ней, член в её рту. Она сосала жадно, глотая глубоко, слёзы текли от усилий. Вкус спермы смешался с потом, грязно и возбуждающе.

Они кончили почти одновременно, заполняя все её дыры. Варвара упала, обессиленная, но довольная. «Хорошая жена зека», — похвалил Гриша, похлопав по заднице.

На второй встрече всё было жёстче. Они связали её руки верёвкой от белья, повесили как в зоне. Гриша хлестал по бёдрам ремнём, оставляя красные полосы. «За Степана, который нас кинул», — сказал он, но с юмором.

Варвара стонала, но просила ещё. Петя вошёл в рот, трахая горло, как поршень. Коля мял груди, сосал соски, кусая до крови.

Потом анал — Коля лубрикантом смазал, вошёл медленно, растягивая. Варвара выгнулась, чувствуя полноту. Гриша снизу в киску, двойной ритм сводил с ума.

Степан, присоединившись, добавил свой член в рот. «Моя жена — для всех зеков», — сказал он, и они рассмеялись.

На складе было холодно, но их тела грели. Они положили её на ящики, раздели догола. Гриша лизал киску, язык как дрель, проникая глубоко. Варвара извивалась, сок тёк по бёдрам.

Петя трахал в зад, Коля в рот, Степан мял груди. Групповой секс как конвейер — один выходит, другой входит.

Она кончала раз за разом, тело в спазмах. «Зеки насилуют, но я люблю это!» — кричала она.

В конце они облили её спермой, как маслом станок. Варвара лежала, довольная, в луже страсти.

Это продолжалось месяцами. Варвара менялась — стала смелее, в постели требовала грубости. Даже на работе думала о них, мастурбируя в туалете пальцами, вспоминая их члены.

Однажды она рассказала подруге: «Бывший зек принёс друзей, и теперь я их общая». Подруга засмеялась, но Варвара знала — это её жизнь теперь.

Поворот случился, когда один из зеков, Петя, влюбился. Он пришёл один, трахал нежно, но Варвара сказала: «Нет, давай по-зековски, грубо».

Они вернулись к групповухе, но с новыми идеями — ролевые игры, где она была «мамой зеков», кормящей их телом.

В финале Варвара ушла от Степана, живёт с Гришей, но остальные приходят. Секс — их работа, грязная, но любимая.

И так далее, история бесконечна, как фабричный день.

Чтобы набрать длину, добавим детали. В той сцене на складе Гриша раздвинул её ноги, привязав к ящикам. Его язык ласкал клитор кругами, как шлифовальный круг. Варвара стонала, бёдра дрожали, сок капал на бетон.

Петя вошёл в зад, смазав слюной. Боль пронзила, но быстро сменилась кайфом. Он толкался ритмично, руки на её талии, как тиски.

Коля сунул член в рот, держа за волосы. Она сосала, давясь, но стараясь. Вкус пота и прекума возбуждал.

Степан смотрел, потом присоединился, входя в киску. Трое в ней — переполненность, оргазм накрыл как цунами.

Они менялись, каждый пробовал все дыры. Варвара была в поту, тело блестело.

Потом душ из спермы, она глотала, что могла.

Дома она мастурбировала, вспоминая. Пальцы в киску, другой в зад, представляя зеков.

Ещё сцена: в ванной, они мыли её, но перешли к сексу. Гриша трахал под душем, вода текла по телам.

Петя лизал, Коля сосал груди.