Кирилл швырнул рюкзак в угол комнаты и плюхнулся на диван. День на стройке выдался тяжелым, спина гудела, как после молотка по рельсам. Мать, Влада, уже хлопотала на кухне, гремела кастрюлями. «Опять эта чертова баня, – подумал он, – она там парится каждые выходные, как по расписанию».
Влада крикнула из кухни: «Кирилл, ужин через полчаса! А ты бы помылся, вон весь в пыли, как после конвейера».
«Да ладно, мам, – отмахнулся он. – Я в душ сгоняю».
Но мысль о бане засела в голове. Их загородный домик имел старую русскую баню во дворе, с парилкой и предбанником. Влада любила там расслабляться, особенно по вечерам. Кирилл никогда не лез в ее дела, но сегодня что-то дернуло. Может, усталость, может, любопытство.
Он вышел во двор, воздух был свежим, с запахом сосен. Баня топилась, дымок вихрился из трубы. Кирилл подкрался к окошку, маленькому, завешанному занавеской. Сердце стучало, как поршень в двигателе. Он прильнул глазом к щели.
Влада стояла там, голая, обливалась водой из ковша. Ее тело блестело, капли стекали по коже. Кирилл замер, дыхание перехватило. Он никогда не видел мать такой – без одежды, в полной красе. Груди тяжелые, бедра широкие, все как в тех видосах, что он тайком смотрел на телефоне.
«Черт, что я делаю? – подумал он, но не оторвался. – Это же мама, но... блин, она горячая».
Влада повернулась, и он увидел все детали: темные соски, аккуратный треугольник волос внизу. Она нагнулась за веником, задница округлилась, и Кирилл почувствовал, как в штанах зашевелилось. Это было неправильно, но возбуждение накатило волной.
Вдруг она оглянулась, словно почуяла. Кирилл отпрянул, сердце колотилось. Он рванул обратно в дом, заперся в комнате. Лежал, уставившись в потолок, член стоял колом. «Первый раз подглядывал за мамой, – шептал он сам себе. – И что теперь?»
Ужин прошел молча. Влада сидела напротив, в халате, волосы еще влажные. Кирилл косился на нее, пытаясь не думать о увиденном. «Что с тобой, сынок? – спросила она. – Ты какой-то красный».
«Ничего, мам. Устал просто».
Ночью он не спал, ворочался. Образ матери не уходил. Утром решил поговорить, но струсил. Вместо этого опять пошел к бане, якобы дрова подкинуть. Влада как раз собиралась париться снова.
«Может, вместе? – шутливо предложила она. – Давно не парились вдвоем».
Кирилл опешил: «Эээ, ну давай».
В парилке было жарко, пар клубился. Они сидели в простынях, пот лился ручьями. Влада хлестала себя веником, простыня сползла, оголив грудь. Кирилл уставился, не в силах отвести взгляд.
«Что, понравилось? – усмехнулась она. – Не стесняйся, мы же свои».
Он покраснел: «Мам, ты... красивая».
Она рассмеялась: «Ой, льстец. Ладно, давай я тебя похлещу».
Она подошла ближе, веник шлепнул по спине. Ее тело касалось его, грудь прижалась. Кирилл почувствовал эрекцию под простыней. Влада заметила, глаза расширились.
«Ого, – прошептала она. – Это из-за меня?»
«Прости, мам. Не знаю, что на меня нашло».
Но она не отстранилась. Вместо этого рука скользнула под простыню, коснулась члена. «Ш-ш, тихо. Никто не узнает».
Кирилл ахнул, когда она сжала. Это был первый раз, когда мать трогала его так. Волна удовольствия прокатилась по телу. Он потянулся к ней, губы встретились в поцелуе – горячем, влажном.
Они сорвали простыни, тела сплелись. Влада оседлала его на полке, бедра раздвинулись. Член вошел легко, она застонала: «Да, сынок, вот так».
Они двигались ритмично, пар усиливал ощущения. Кирилл хватал ее груди, сосал соски, грязно, жадно. «Трахни меня сильнее, – шептала она. – Первый раз с мамой, и так круто».
Оргазм накрыл их одновременно, тела дрожали. Потом лежали, тяжело дыша. «Это наш секрет, – сказала Влада. – Но можем повторить».
Кирилл кивнул, все еще в шоке. Жизнь перевернулась с ног на голову.
Прошла неделя. Кирилл не мог сосредоточиться на работе. На стройке ребята шутили: «Эй, Киря, ты как в тумане. Бабу завел?»
«Типа того», – буркнул он.
Дома Влада вела себя как ни в чем не бывало, но по вечерам подмигивала. Однажды после ужина она сказала: «Пойдем в баню опять. Нужно помыться как следует».
В парилке все повторилось, но интенсивнее. Кирилл поставил ее раком, входя сзади, шлепая по заднице. «Любишь грубо, мам? – рычал он».
«Да, трахай меня, как шлюху», – отвечала она, извиваясь.
Они экспериментировали: она сосала ему, заглатывая глубоко, он лизал ее киску, проникая языком. Каждый раз был как открытие – грязное, запретное удовольствие.
Но однажды соседка постучала в дверь: «Влада, видела дым из бани. Все в порядке?»
Они замерли, голые, в предбаннике. Кирилл шепнул: «Черт, чуть не спалились».
Влада хихикнула: «Адреналин добавляет перца».
Это стало их рутиной – тайные встречи в бане, где сын трахал мать первый раз по-настоящему, открывая новые грани.
Кирилл стал увереннее. На работе хвастался: «У меня такая телка, парни, вы бы обзавидовались».
Дома он хватал Владу за талию: «Мам, давай прямо здесь».
«Ш-ш, не в кухне, – отмахивалась она, но глаза блестели. – В баню».
В очередной раз они пошли глубже. Кирилл связал ей руки ремнем от халата, шлепал веником по ягодицам. «Больно? – спрашивал он».
«Нет, продолжай. Я твоя».
Он вошел в нее аналом, медленно, смазав слюной. Влада выгнулась: «О боже, первый раз так с мамой».
Боль смешалась с удовольствием, они кончили бурно.
Но потом пришла вина. Кирилл сидел один: «Это же инцест. Что мы творим?»
Влада утешала: «Мы взрослые, сын. Никому не вредишь».
Их связь крепла, баня стала храмом страсти.
Месяц спустя Кирилл пригласил друга на шашлыки. Тот заметил: «Твоя мама – огонь, брат. С такой бы...»
Кирилл напрягся: «Заткнись».
Вечером в бане Влада спросила: «Ревнуешь?»
«Да. Ты моя».
Они занимались сексом яростно, подтверждая владение.
Жизнь шла, тайна хранилась. Кирилл думал: «Первый раз маму в бане – и навсегда изменилось все».
Теперь каждые выходные они парились не только телом, но и душой, в запретном блаженстве.
Кирилл вернулся со стройки раньше обычного. Машина заглохла по дороге, пришлось толкать, весь в поту и грязи. «Блин, день – сплошной геморрой», – пробормотал он, входя в дом.
Влада была в гостиной, читала книгу в легком платье. «Ого, ты рано. Что-то случилось?»
«Да движок барахлит. Помыться бы».
Она улыбнулась: «Баня готова. Я как раз топила».
Сердце екнуло. Они пошли вместе, молча. В предбаннике она скинула платье, оставшись в белье. Кирилл разделся догола, член уже наливался.
«Смотри-ка, готов, – подмигнула она. – Подглядывал опять?»
«Нет, мам. Просто... думаю о тебе постоянно».
В парилке пар обволакивал. Влада села на полку, раздвинула ноги. «Иди сюда, сын. Сделай мне приятно».
Кирилл опустился на колени, губы коснулись ее киски. Язык скользнул внутрь, она застонала, хватая его за волосы. «Да, лижи маму, грязный мальчишка».
Он работал языком быстро, пальцы проникали, находя точку. Влада извивалась: «Кончаю!»
Потом она взяла его член в рот, сосала жадно, слюна текла. Кирилл трахал ее горло, держа за голову.
Они перешли к главному – она легла на спину, он вошел резко. «Трахай жестко, –命令яла она. – Как в первый раз с мамой».
Стуки тел эхом отдавались. Оргазм был мощным, сперма заполнила ее.
После они лежали, обнимаясь в пару. «Люблю эти моменты», – прошептала Влада.
Но вдруг раздался стук в дверь бани. «Эй, соседи! Огонь видно!»
Паника. Они быстро оделись, Влада вышла первая: «Все ок, просто парюсь».
Кирилл выскользнул позже, адреналин бушевал. «Близко было», – сказал он ей ночью.
«Зато возбуждает», – ответила она, целуя.
Их приключения продолжались, каждый раз добавляя остроты.
На работе Кирилл стал рассеянным. Бригадир орал: «Эй, ты, не спи! Кран не шутки!»
«Извини, шеф. Дела домашние».
Дома Влада ждала с ужином. За столом она положила руку на его колено: «Сегодня в бане новенькое попробуем».
В парилке она принесла масло. Намазала его тело, скользила руками. «Теперь ты меня».
Кирилл массировал ее груди, живот, спустился ниже. Пальцы вошли в зад, она ахнула: «Да, туда».
Он трахнул ее аналом снова, но медленнее, наслаждаясь. «Первый раз трахнул маму так – незабываемо».
Она кончила первой, он следом.
Утром Кирилл проснулся от ее поцелуя. «Доброе утро, любовник».
Жизнь казалась идеальной в их тайном мире.
Но однажды Влада сказала: «Нам нужно поговорить. Это не может длиться вечно».
Кирилл замер: «Почему?»
«Потому что... я боюсь чувств. Это больше, чем секс».
Он обнял ее: «Для меня тоже. Давай не останавливаться».
Они пошли в баню, чтобы «обсудить» по-своему – страстно, грязно.
Там, в пару, они нашли ответ – продолжать, несмотря ни на что.
Кирилл взял отгул, решил провести день с Владой. Они поехали в город, погуляли, но мысли были о бане.
Вернувшись, сразу туда. «Давай поиграем», – предложила она.
Она завязала ему глаза повязкой, водила перышком по телу. Кирилл дрожал от предвкушения.
Потом села на лицо, он лизал слепо, руками хватая бедра.
Сняв повязку, она оседлала: «Теперь смотри, как мама скачет».
Движения были бешеные, пот смешивался со слюной.
Кончив, они посмеялись: «Как в порно, только лучше».
Вечером друг позвонил: «Приезжай, пива попьем».
Кирилл отказался: «Дела с мамой».
Друг засмеялся: «Ты маменькин сынок?»
«Типа того», – ответил он, улыбаясь.
Их связь эволюционировала – от подглядывания к полной зависимости.
Однажды дождь лил как из ведра. Баня была единственным укрытием.
Они заперлись там, слушая стук капель. Влада разделась медленно, дразня.
Кирилл набросился, целуя каждый сантиметр. «Ты моя шлюха, мам».
«Да, трахай свою шлюху».
Секс был долгим, с перерывами на пар.
После она призналась: «Сын с мамой первый раз – и это навсегда».
Кирилл согласился, зная, что это правда.
Прошли месяцы. Кирилл переехал в отдельную квартиру, но ездил домой каждые выходные.
Влада ждала в бане, готовая к новым приключениям.
Их история продолжалась, полная страсти и секретов.
Кирилл не мог забыть тот первый взгляд. Он изменил все.
Теперь каждый раз в бане был как первый – возбуждающий, грязный, незабываемый.
Они экспериментировали дальше: игрушки, ролевые игры.
Влада надевала чулки: «Я твоя горничная».
Кирилл «наказывал» ее, шлепая.
Секс заканчивался оргазмами, криками.
Но однажды она сказала: «Может, хватит прятаться? Расскажем кому-то?»
«Нет, мам. Это наше».
Они согласились, продолжая в том же духе.
Жизнь шла, но баня оставалась их убежищем.
Кирилл думал: «Порно рассказы инцест первый раз мамой – это про нас».
Но это было реальностью, их реальностью.
И она была прекрасна в своей запретности.
Варвара сидела на кухне, когда Игнат ввалился после смены. Его грубые руки легли на стол, и взгляд стал опасным. «Ты знаешь, о чем я думаю», — сказал он. Она не сопротивлялась, когда он потянул ее в комнату.
Там, на старой кровати, все случилось. Он вошел резко, движения как удары молота. Варвара кричала от удовольствия, это был их первый секс с братом.
Глеб стоял у станка, когда Злата вошла, ее глаза блестели озорно. «Пап, давай я помогу с этим железом», – сказала она, опускаясь на колени. Ее губы сомкнулись вокруг его члена, и он застонал от удовольствия.
Вдруг появилась Роза: «Опять? Ну, тогда и мне место найдется». Они сменились, мама сосала папе, пока дочь целовала его. Ночь в цеху стала незабываемой оргией.