Сестра и её секреты

Кирилл ввалился в квартиру, сбрасывая ботинки у порога. День на заводе вымотал его до чертиков — эти проклятые станки опять барахлили, и он весь в масле, как после драки с гидравликой. А дома ждала Эльвира, его старшая сестра, которая всегда была здесь, в этой тесной двушке, где пахло старыми обоями и её фирменным борщом. Она сидела на кухне, помешивая что-то в кастрюле, её полная фигура обтянута застиранным халатом, который еле сходился на груди.

«Эй, сестренка, что на ужин?» — крикнул он, швыряя куртку на вешалку. Эльвира повернулась, её лицо, покрытое сеткой морщин от жизни, осветилось улыбкой. Она была старше него на добрый десяток лет, но в её глазах всегда таилась эта искра, которая заставляла его чувствовать себя не просто братом.

«Борщ, как всегда, Киря. Иди мойся, вон в масле весь, как механик после смены». Он хмыкнул, проходя мимо. Её рука случайно коснулась его плеча, и он почувствовал тепло её тела сквозь ткань. Странное ощущение. В последнее время такие мелочи начали его беспокоить. Эльвира была не красавицей из журналов — полная, с тяжелыми бедрами и грудью, которая колыхалась при каждом шаге. Но в ней было что-то притягательное, как в старой машине, которая все еще на ходу и может дать фору новеньким.

Под душем он смывал грязь, думая о ней. Почему-то вспоминались детские годы, когда она присматривала за ним, а теперь роли поменялись — он работал, а она хозяйничала дома после того, как потеряла работу в ателье. Вода стекала по телу, и он поймал себя на том, что член слегка набух. Черт, что за хрень? Это же сестра.

За ужином они болтали о ерунде. «Слышал, на заводе опять сокращения?» — спросила она, накладывая ему добавку. «Ага, но меня не тронут, я спец по этим железякам». Она засмеялась, и её грудь задрожала. Кирилл уставился в тарелку, но краем глаза заметил, как халат слегка разошелся, показывая край кружевного лифчика. Старого, потрепанного, но все равно соблазнительного.

После еды он плюхнулся на диван, включив телевизор. Эльвира села рядом, ближе, чем обычно. «Киря, а помнишь, как мы в детстве играли в прятки?» — вдруг сказала она. Он кивнул, не понимая, к чему это. Её рука легла на его колено. «Ты вырос, стал мужчиной. А я... я все та же, только постарела».

Он повернулся к ней. В её глазах было что-то новое — голод, что ли? «Что ты имеешь в виду?» — спросил он тихо. Она вздохнула, её пальцы сжали его ногу. «Просто... иногда думаю о нас. О том, что мы одни в этом мире». Сердце у него заколотилось. Это был поворот, которого он не ожидал. Неужели она намекает на то, о чем он иногда фантазировал втихую?

Кирилл не успел ответить — она наклонилась и поцеловала его. Не по-сестрински, а по-настоящему, с языком, который скользнул в его рот. Он опешил, но тело отреагировало мгновенно. Руки сами потянулись к её груди, сжимая мягкую плоть через халат. «Эльвира... это же... » — пробормотал он, но она прервала: «Заткнись, Киря. Просто заткнись и возьми меня».

Они сорвали одежду друг с друга прямо на диване. Её тело было полным, с складками на животе, но таким горячим и отзывчивым. Он целовал её шею, спускаясь ниже, к соскам, которые торчали, как спелые ягоды. Эльвира стонала, её руки гладили его спину, царапая ногтями. «Давай, брат, покажи, на что способен».

Он раздвинул её ноги, уставившись на её промежность. Волосы там были густыми, неухоженными, но это только заводило. Старая пизда, подумал он мимолетно, но не в плохом смысле — в смысле опытная, ждущая. Он наклонился и лизнул, чувствуя солоноватый вкус. Эльвира выгнулась: «О да, лижи меня, Киря!»

Его язык работал быстро, кружа по клитору, проникая внутрь. Она была мокрой, как после дождя, и её стоны заполняли комнату. «Глубже, сукин сын!» — шипела она, прижимая его голову. Он не сопротивлялся, наслаждаясь вкусом её соков, которые текли по его chinу.

Потом она толкнула его на спину и села сверху. Её тяжелые бедра обхватили его, и она направила его член внутрь себя. «Ах!» — вырвалось у обоих. Она начала двигаться, подпрыгивая, её груди хлопали по его груди. Кирилл хватал её за задницу, впиваясь пальцами в мягкую плоть. «Трахай меня, сестренка!» — выдохнул он, и она засмеялась хриплым смехом.

Они меняли позы — она на четвереньках, он сзади, вбиваясь в неё с силой, шлепая по ягодицам. «Сильнее, Киря, разъеби мою старую дырку!» — кричала она. Он не жалел сил, пот лился градом, как на заводе у печи.

Наконец, он кончил внутрь, чувствуя, как она сжимается вокруг него в оргазме. Они рухнули на диван, тяжело дыша. «Это было... невероятно», — прошептал он. Эльвира улыбнулась: «И это только начало, братишка».

На следующий день на работе Кирилл не мог сосредоточиться. Станки гудели, но в голове крутились образы ночи. Эльвира, её тело, её стоны. Он чуть не порезался о деталь, когда мастер окликнул: «Эй, Кирилл, ты где витаешь? Опять бабу вспомнил?» Он усмехнулся: «Типа того».

Дома Эльвира ждала в спальне. «Привет, рабочий класс», — сказала она, лежа на кровати в одном белье. Оно было старым, но подчеркивало её формы — полные бедра, живот с складками. Он скинул одежду и прыгнул к ней.

На этот раз она взяла инициативу. «Хочу пососать тебя», — прошептала она, опускаясь на колени. Её губы обхватили его член, и она начала работать языком, заглатывая глубоко. Кирилл стонал, держа её за волосы. «О боже, сестра, ты мастер».

Она сосала жадно, слюна текла по стволу, её щеки втягивались. «Люблю твой вкус, Киря», — бормотала она, отрываясь на миг. Он не выдержал и кончил ей в рот, она проглотила все, облизываясь.

Потом они легли в позу 69. Он лизал её снова, а она продолжала сосать. Её пизда была влажной, волосатой, но такой вкусной. Они кончили одновременно, тела дрожали в унисон.

Вечер закончился тем, что он трахал её в зад. «Давай, попробуем», — предложила она. Он смазал слюной и вошел медленно. Эльвира визжала от боли и удовольствия: «Раздолбай мою жопу, брат!»

Это стало их рутиной. Каждую ночь — новые эксперименты. Однажды она надела старое платье, которое еле налезло, и они рвали его в клочья, пока он имел её на кухонном столе.

Но поворот случился, когда к ним заехала тетка Зинаида, сестра матери, полная женщина за пятьдесят, с тяжелой походкой. «Привет, племянники!» — загремела она, вваливаясь с сумками. Эльвира переглянулась с Кириллом, и в её глазах мелькнул озорной блеск.

Вечером, после ужина, Зинаида напилась вина и начала жаловаться на жизнь: «Мужики все сволочи, никто не хочет старую бабу». Эльвира подмигнула Кириллу: «А наш Киря не такой. Он ценит опытных женщин».

Зинаида хохотнула: «Да ну? Покажи, племяш». Кирилл опешил, но Эльвира кивнула: «Давай, покажи тете, как ты умеешь».

Они перешли в спальню втроем. Зинаида скинула платье, обнажив огромное тело — груди свисали, живот был как подушка. Кирилл возбудился неожиданно. Эльвира помогла, целуя его, пока Зинаида садилась на него верхом.

«Ох, какой твердый!» — простонала тетка, насаживаясь. Кирилл трахал её, а Эльвира сидела рядом, мастурбируя и целуя их по очереди. Это был хаос — стоны, пот, тела сплетались.

Потом Эльвира легла под Зинаиду, и он имел их по очереди. «Лижи мою старую пизду, сестренка!» —命令яла Зинаида, и Эльвира послушно работала языком.

Ночь закончилась оргазмами всех троих. Зинаида уехала утром, пообещав вернуться. «Это был лучший инцест старых полных теток, о каком я мечтала», — шепнула она на прощание.

Кирилл и Эльвира остались вдвоем, их связь укрепилась. Они продолжали свои игры, добавляя новые элементы — игрушки с завода, которые он приносил, смазку из гаража.

Однажды на работе он рассказал другу в шутку о «старшей сестре», но тот не понял. Дома Эльвира ждала с новым сюрпризом — она побрила пизду, сделав её гладкой, как у молодой, но с тем же жаром.

«Нравится моя обновленная старая дырка?» — спросила она. Он нырнул лицом между ног, лижа с удвоенной силой. Она кончила быстро, брызнув ему в лицо.

Они трахались часами, меняя позы, шутя над своими телами. «Твоя задница как гидравлический пресс», — говорил он, шлепая её. Она отвечала: «А твой хуй — как сверло по металлу».

Поворот пришел, когда Эльвира забеременела. «Это твое, Киря», — сказала она. Он обнял её, чувствуя смешанные эмоции. Но их страсть не угасла — даже с животом она была сексуальной, и они продолжали, осторожно, но жарко.

Роды прошли顺利, и у них появился ребенок. Но это не остановило их — ночи по-прежнему были полны стонов и пота.

Годы шли, Эльвира старела, но её тело все так же заводило его. Они делились историями о старых женщинах, которые встречали, фантазируя о новых приключениях.

В конце концов, их жизнь стала одним большим рассказом про старых баб в инцесте — грязным, страстным и бесконечным.

Кирилл проснулся от шума в кухне. Эльвира готовила завтрак, напевая под нос. Он подошел сзади, обнял, руки скользнули под халат. «Доброе утро, сестренка», — прошептал он, целуя шею. Она повернулась, прижалась: «Доброе, мой трахальщик».

Они быстро перешли к делу — она села на стол, раздвинула ноги, и он вошел в неё стоя. «Быстрее, пока кофе не остыл!» — хихикнула она. Он вбивался ритмично, как поршень в цилиндре.

После они ели, болтая о планах. «Может, пригласим Зинаиду снова?» — предложила она. Он кивнул: «Почему нет? Она любит наши семейные встречи».

На работе день прошел в рутине — ремонт конвейера, крики мастера. Но мысли о доме грели. Вечером они экспериментировали с bondage — он связал её ремнями от станка, и имел медленно, мучая ласками.

«Мучай меня, брат!» — стонала она. Он дразнил языком её соски, пальцами теребил клитор, пока она не взмолилась.

Потом роли поменялись — она оседлала его, скача, как на rodeo. Её полные формы колыхались, пот капал.

Неделя спустя Зинаида приехала. Они устроили оргию — тетка сосала Кириллу, пока Эльвира лизала ей. «Вкусно, старая подруга», — бормотала Эльвира.

Кирилл трахал их по очереди, кончая на лица. «Вы мои любимые старые женщины», — сказал он, и они засмеялись.

Жизнь продолжалась в этом ритме — работа, секс, юмор. Эльвира шутила: «Мы как машина — старая, но надежная».

Однажды он принес вибратор, сделанный из частей станка. «Попробуем?» — спросил. Она кивнула, и он вставил, включая на максимум. Она извивалась, крича от удовольствия.

Они кончили вместе, обессиленные. «Это лучшее, что было», — сказала она.

Но поворот — когда ребенок подрос, они стали осторожнее, но страсть не угасла. Ночью, когда малыш спал, они сливались в экстазе.

Эльвира оставалась его музой — полной, опытной, грязной в постели. Их история была вечной.

Кирилл смотрел на неё, спящую. Её тело, marked временем, но такое желанное. Он знал, что это навсегда.