Варвара сидела за кухонным столом, помешивая кофе, когда Тимофей ввалился с работы. Он швырнул сумку в угол, где она грохнулась о пол, как мешок с болтами. «Мам, черт, день был адский, эти станки на заводе опять барахлят, весь цех в масле».
Она подняла глаза, ее губы растянулись в усмешке. «А ты, сынок, весь в поту, как после смены в кузне. Садись, поешь, я котлет нажарила, с картошкой, жирные, как положено».
Тимофей плюхнулся на стул, стул скрипнул под его весом. Он был крепким парнем, руки в мозолях от сварки, плечи широкие. Варвара смотрела на него, и в голове крутились мысли, которые не стоило озвучивать. Но сегодня она решилась. «Знаешь, Тим, я тут подумала... Ты все жалуешься, что бабы на заводе не дают, а дома тишина».
Он фыркнул, жуя котлету. «Мам, ну ты даешь. Какие бабы, все они в резиновых перчатках да в робах, как роботы».
Варвара встала, подошла ближе, ее бедра качнулись, платье облепило тело. Она была женщиной в соку, формы полные, но упругие, от жизни на ногах. «А если я дам? В попу, например. Давно думаю, сынок, ты же мужик, а я... ну, мама, но и женщина».
Тимофей поперхнулся, уставился на нее. «Что? Мам, ты серьезно? Это же... черт, порно рассказ какой-то».
Она засмеялась, низко, хрипловато. «А почему нет? Жизнь коротка, как смена на конвейере. Давай, Тим, я дам в попу, как в тех историях, что ты читаешь по ночам».
Он покраснел, но глаза загорелись. Поворот случился быстро, как поломка пресса. Тимофей встал, схватил ее за талию, прижал к себе. Ее груди уперлись в его грудь, твердые, как гайки. «Мам, если ты серьезно... то давай».
Они переместились в спальню, где кровать скрипела от каждого движения. Варвара стянула платье, оставшись в белье, простом, но облегающем. Тимофей скинул рубашку, мышцы перекатывались под кожей. Она повернулась спиной, наклонилась, показывая попу, круглую, манящую. «Вот, сынок, бери, даю в попу, как обещала».
Он подошел, руки дрожали слегка, но возбуждение брало верх. Пальцы скользнули по ее ягодицам, раздвинули их. Варвара застонала, когда он прижался членом, твердым, как арматура. «Входи медленно, Тим, не как на работе, с напором».
Тимофей вошел, дюйм за дюймом, чувствуя тесноту. Она выгнулась, хватаясь за простыню. «Ох, да, сынок, глубже, как в порно рассказе мама дала в попу».
Они двигались ритмично, пот лился ручьями, тела шлепались друг о друга. Юмор проскакивал в стонах: «Мам, ты как смазка для шестеренок, скользкая».
Она хохотнула. «А ты как поршень, вгоняешь без остановки».
Поворот: вдруг зазвонил телефон. Тимофей замер, все еще внутри. «Черт, это с завода, наверное, смена не кончилась».
Варвара оттолкнула его. «Не отвечай, сынок, мы в деле».
Но он потянулся, ответил. Голос мастера орал: «Тим, где ты? Пресс встал!»
Тимофей матюкнулся, положил трубку. «Мам, надо бежать, иначе премии лишат».
Она вздохнула, но улыбнулась. «Ладно, но вечером продолжим. Я еще дам в попу, порно рассказ не кончился».
Вечером он вернулся, злой, как черт. Варвара ждала в постели, голая, ноги раздвинуты. «Давай, Тим, теперь по-настоящему».
Он сорвал одежду, прыгнул к ней. Язык скользнул по ее телу, вниз, к промежности. Она зарылась пальцами в его волосы. «О да, лижи, как в тех рассказах».
Тимофей работал языком, кругами, вглубь, чувствуя ее вкус, соленый, как пот после работы. Варвара извивалась, стонала громко. «Сынок, ты мастер, как сварщик».
Потом она взяла его в рот, губы обхватили ствол, сосала жадно, с чавканьем. Тимофей хватался за ее голову, толкал глубже. «Мам, черт, ты глотаешь как профи».
Поворот: дверь скрипнула, соседка заглянула. «Варвара, сахар одолжи!»
Они замерли, Тимофей выскользнул изо рта. Варвара крикнула: «Занята, потом!»
Соседка ушла, они расхохотались. «Блин, мам, чуть не спалились».
«А пусть, я горжусь, что дала сыну в попу, как в порно рассказах».
Они продолжили, теперь анал снова. Тимофей смазал, вошел резко, она вскрикнула. Движения ускорялись, пот капал, тела блестели. Варвара кончила первой, сжимаясь вокруг него. Он последовал, изливаясь внутрь.
Лежали, дыша тяжело. «Мам, это было... эпично».
«Да, сынок, и это только начало».
На следующий день на заводе Тимофей не мог сосредоточиться. Мысли о маме, ее попе, как она давала. Коллега заметил: «Тим, ты чего, бабу завел?»
«Типа того», буркнул он.
Дома Варвара встретила в фартуке, ничего под ним. «Готов к новому раунду?»
Он кивнул, они перешли в ванную, вода лилась, пар клубился. Она встала на колени, взяла в рот под душем, вода стекала по телам.
Потом он поставил ее раком у раковины, вошел в попу, шлепая мокрыми бедрами. «Даю в попу снова, мам?»
«Да, Тим, дам в попу порно рассказ продолжается».
Поворот: вода кончилась, boiler сломался. Они выскочили, мокрые, хохоча. «Чертова техника, как на заводе».
Перешли в комнату, продолжили на ковре, жестко, без церемоний. Варвара скакала сверху, попа хлопала о его бедра.
И так дни шли, секс стал рутиной, но с перчинкой. Однажды пригласили друга Тимофея, но нет, держимся hetero.
Вместо того поворот: Варвара призналась, что это ее первый анал. «Сынок, ты первый, кто взял меня там».
«Правда? Как потеря девственности».
«Да, в попе, ха-ха».
Они экспериментировали: минет в машине, куни на кухне. Варвара стонала, когда он лизал, пальцы внутри.
«Тим, ты как дрель, вертишь».
Одна ночь: она связала его ремнями от робы, доминировала, села попой на лицо, потом на член.
Но без БДСМ сильно, просто игра.
Поворот: муж Варвары, отец Тимофея, позвонил из командировки. «Вернусь скоро».
Они запаниковали, но решили продолжать тайно.
«Мам, я не остановлюсь, ты даешь так круто в попу».
«И я, сынок, порно рассказы дала сыну в попу – это про нас».
Финал: в последний вечер перед возвращением, марафон секса, анал, орал, все смешалось в потном вихре.
Они кончили вместе, обессиленные.
«Люблю тебя, мам».
«И я тебя, но грязно, по-нашему».
Вспомним первую ночь подробнее. Когда Тимофей вошел в ее попу, ощущение было как вход в тесный туннель, стены сжимались, горячие, влажные от смазки. Варвара кусала губу, боль мешалась с удовольствием, как искры от сварки. Он толкал, медленно, потом быстрее, руки на ее бедрах, пальцы впивались в мясо.
Она стонала: «Глубже, сынок, рви меня, как ткань на швейной машине».
Пот капал с его лба на ее спину, скользил вниз. Член пульсировал внутри, каждый толчок отдавался в яйцах. Варвара потянулась рукой, трогала себя спереди, клитор набух, мокрый.
Кончила она с криком, тело затряслось, сжала его внутри, выдаивая. Тимофей не выдержал, спустил, семя заполнило ее, теплое, липкое.
Потом лежали, он все еще внутри, медленно выходил.
В другой раз, минет: ее губы, полные, красные, обхватили головку, язык закрутился, как сверло. Сосала глубоко, горло сжималось, слюна текла по стволу. Тимофей держал ее за волосы, толкал, слышал хлюпанье.
«Мам, ты вакуум, как пылесос на заводе».
Она оторвалась, улыбнулась: «А ты труба, толстая».
Продолжала, пока он не кончил в рот, она проглотила, облизнулась.
Куни: он раздвинул ее ноги, губы раскрылись, розовые, влажные. Язык нырнул, лизал складки, сосал клитор, как конфету. Варвара извивалась, бедра сжимали его голову.
«О да, Тим, ешь меня, как обед в столовой».
Пальцы вошли, два, три, растягивали, двигали, находили точку.
Она брызнула, сок на его лицо, он слизал.
Анал снова: на этот раз с игрушкой, но нет, просто руками. Он пальцами подготовил, растянул, потом член.
Движения как поршень в цилиндре, взад-вперед, шлепки эхом.
Повороты чередовались: то звонок, то поломка, то воспоминания о отце.
Степан шагнул в избу, где мама Евдокия стояла у печи, ее формы манили. Он схватил ее, и они слились в страстном акте. Сестры вошли, присоединившись к разврату. Вся деревня собралась, ебя маму и девок по полной.
Оргия на сеновале, в лесу, в бане - повсюду стоны и пот. Семья и соседи сливаются в едином ритме похоти.
Ростислав увидел спящую Злату на диване и не смог удержаться. Его руки потянулись к ней, начиная запретную игру. Она проснулась в шоке, но события закрутились в вихрь страсти и тайн.
Они преодолели аресты и секреты, найдя в этом свою извращенную любовь. Грязные сцены секса сменяются бытовым юмором, делая историю живой и возбуждающей.
Тимур ковырялся в старом движке, когда Серафима зашла в гараж. «Чего тебе, ма?» – буркнул он. Она усмехнулась, халат распахнулся. «Может, отвлечь?» Подошла, расстегнула его комбинезон, нащупала твёрдость.
Он схватил её, прижал к верстаку. Вошёл резко, она застонала: «Еби меня, как станок чинишь». Гараж наполнился шлепками, они кончили бурно. Но это был только начало их грязной связи.