Кирилл толкнул дверь гаража, и запах масла ударил в нос. Злата ковырялась в карбюраторе, ее юбка задралась. «Эй, принес подмогу?» – усмехнулась она. Ввалились Богдан и Ярослав. «Групповая помощь,» – подмигнул Богдан.
Они окружили ее, руки полезли под одежду. Злата опустилась на колени, принимая члены по очереди. Стонала, извиваясь, пока они менялись местами. Оргазм накатил, когда все вошли одновременно.
В душных банях Рима Лукреций увидел сестру Валерию, блестящую от масла. «Валерия, ты как богиня», — сказал он, подходя. Она потянула его ближе, и скоро они слились в поцелуе под струями воды.
Дядя Марк присоединился, и оргия разгорелась. Валерия принимала их с двух сторон, стонала от удовольствия. «Трахайте меня, как в древних рассказах», — кричала она, пока тела сплетались в экстазе.
Григорий стоял у станка, но мысли были о дочери Эвелине. Вечером она предложила массаж, и все закрутилось. Их поцелуй перерос в страстный секс, полный стонов и ласк.
Они не могли остановиться, исследуя тела друг друга. Это был их секрет, полный запретного удовольствия.
Вера сидела за кухонным столом, когда Игнат ввалился с работы, весь в масле. «Мам, день адский», — буркнул он. Она улыбнулась: «Иди мойся, а то запачкаешь». За ужином ее руки скользнули к нему, и все изменилось.
Они целовались яростно, она прошептала: «Трахни меня в попу». Игнат вошел туго, она стонала. Поворот: она достала страпон. «Теперь мама трахает сына в попу».
Эльза вернулась с фабрики, а сын Глеб ждал с ужином. Разговор перешел в поцелуй, и вот они на диване, тела сплетаются. «Хочу в попу, мам, первый раз», – шепчет он. Она соглашается, боль смешивается с кайфом, толчки нарастают до оргазма.
Годы спустя страсть не угасает, анал становится рутиной с поворотами: на природе, с игрушками, в ревности. Их тайна крепнет, жизнь полна грязного удовольствия.
Регина вернулась домой уставшая, но сын Тимофей ждал с ужином. Их разговор быстро перешел в поцелуи, руки скользнули под одежду. Она застонала, когда он прижался к ней, член твердый против бедра.
Они упали на диван, он вошел в нее резко, трахая с силой. Стоны заполнили комнату, оргазм накрыл волной. Это был начало их тайной связи.
Артем зашел в гараж и увидел Эльвиру, нагнувшуюся над ящиком. Его руки скользнули под юбку, иSoon страсть захлестнула их. Но когда вошла сестра Милана, все изменилось к групповому безумию.
Братья трахнули сестру, а жена брата стонала от удовольствия. Риск раскрытия только добавлял адреналина.
Кузьма стоял у конвейера, где гудели машины, и пот лился по спине. Фекла, его сестра, работала напротив, ее руки ловко сортировали детали. «Эй, Кузя, не зевай, а то шестеренки в задницу влетят», — крикнула она, усмехаясь.
В перерыве они сели на ящики. «Слушай, Кузя, а ты когда-нибудь... ну, с девчонкой?» — спросила Фекла. Поворот случился вечером, когда машина сломалась, и они оказались в полумраке цеха, где страсть вспыхнула впервые.
Кирилл ввалился в квартиру после тяжелого дня на заводе, а там Эльвира, его старшая сестра, готовила ужин. Неожиданный поцелуй перевернул все — они сорвали одежду и предались страсти прямо на диване.
Её полное тело отзывалось на каждое прикосновение, стоны заполняли комнату, пока они не достигли пика в запретном единении.
Ростислав ввалился в квартиру, весь в масле от станка. Мать Злата хлопотала на кухне. «Эй, ма, что на ужин?» — буркнул он. Она обернулась: «Борщ, сынок». Но в ее глазах мелькнуло что-то хитрое.
Вечер тянулся. Он сел рядом, ее рука легла на бедро. «Ма, ты чего?» — прошептал он. Она потянулась, целуя. Он сорвал халат, и все завертелось в вихре страсти, где сын отымел мать как никогда.
Солнце палило нещадно, и Варвара тащила ведро от колодца, думая о сыне Евдокиме. В сарае они соприкоснулись, и страсть вспыхнула — он прижал ее к стене, руки полезли под платье.
Они трахались яростно, пот лился, стоны эхом разносились. Это было начало летнего разврата в деревне, полного инцеста и групповых утех.
Эльвира хлопнула дверью гаража, крича внуку: «Кирилл, хватит ковыряться в железках!» Он вынырнул, весь в масле, а она, без ничего под фартуком, подошла ближе. В доме Дарьяна ждала, и обед перерос в нечто большее, когда бабушка скользнула ногой под столом.
В подвале тайна раскрылась: Эльвира скинула одежду, показав, как внук и внучка шалят. «Бабушка поможет», – шепнула она, начиная оргию с минетом и куни, куда присоединился дед. Стоны заполнили дом, обещая продолжение.
Кирилл ввалился в квартиру бабушки, учуяв пироги. Ночью он не удержался и вошел в ее спальню, где все началось – поцелуи, ласки, грубый секс. Утром мама Пелагея заподозрила, но вместо скандала присоединилась, устроив тройную оргию.
Они трахались повсюду – на кухне, в гараже, на даче, экспериментируя с позами и дырами. Запретная страсть укрепляла их связь, полная стонов и юмора.
Владлена сидела в купе поезда и тасовала карты, когда сын Егор предложил сыграть на желание. Первая партия закончилась тем, что она проиграла в карты сыну и сняла платье. Азарт нарастал, ставки росли.
Арсений проиграл жену в карты, и теперь Егор целовал мать по-настоящему. Поезд мчался, а в купе разгорался огонь страсти, ведущий к неизбежному.
Злата сидела на кухне, когда Арсений с друзьями ввалился и повалил ее на стол. «Сын насилует мать, чувствуй», прошептал он, входя грубо. Друзья присоединились, члены везде, стоны смешивались с болью и похотью.
Потом пришел отец, взял невестку. Группа выросла, оргия в доме. Тела сплетались в ритме заводских машин.